Минное поле

Литературные пародии,

публиковавшиеся в периодике
и в книге стихов Ю. Минералова
"Хроники пасмурной Терры" (2000 г.).



БАРАНИНА С РЕФРЕНОМ

Подать ли вареного, вяленого?!
Не тонущий кухонный лоцман...
Духовно отходит говядина -
баранина остается!

О, пахнут овчинные стружки!
Дубленочка по свету вьется,
где та лесопильня и Шушенское.
Баранина продается!

В ночи почитайте в баране
вам блеющего пророка...
Есть Вегин, а нужен - подфарник...
О как без него одиноко!

Козырная строка Кирсанова...
А у Алана новое хобби - гёрл-гёрл-гёрлочки.
Но Алан протестует.
А Гуго, пес, простой гугенотский пес
из Квебека,
он тоже протестовал, задрав левую заднюю
у столба с национальным флагом.
Я видел - это было, как поп-картина
из музея Гугенхайма.
Каверзная строка Кирсанова...

Пальто подающие мальчики,
берите, что вам отдается!
Чем больше добра вынимаешь,
тем больше добра остается...



ИЗ НЕНАПИСАННОЙ КНИГИ
«ВЫХОДЯ НА ДОРОГУ,
ЗА ПЕРВЫМ УГЛОМ К ТЮРЬМЕ
МОЙ ТЕЗКА В ДУШЕ ОГЛЯНУЛСЯ»

Я пил из материна лона
стиха российского рассол!
Златые зубы Аполлона
вонзал в прадедовский мосол!

Никто не видывал такого.
Всяк недопонял мой намек.
Тогда прошел я сквозь Рубцова.
И отлетел с дороги Блок.

И Соколов сорвался с петель.
Поэзию пробрал сквозняк...
И содрогается читатель,
а - глаз не оторвать никак!



СТРУКТУРА В ПОЭЗИИ МУРА

Недурны и Петрополь и слово «хандра»!
А у Мура в стихах побывала мура,
Хоть он лондонский денди.
К нам Жуковский его в Арзамас приводил,
И такое он спел, и такое творил!..
Мы краснели, как дети.

Эти нервы, Минервы, слоны и эстамп,
Архетипы и замки...
Этот, как его, миф - берегись, критик-хам! -
И петиметры в замше.

Эта каша. За кашей бежал по пятам
Глянцевитый, как Мойка, не мой мандельштамп,
Кашу делая краше.
Эвридики, ундины, я книжки читал,
Лавр зеленый - зато и презренный металл!
Бойко булькала каша.

Там кипел вернисаж и матиссов коллаж,
И ван-гогово ухо.
Лист лавровый кипел, масскультурно потел,
Но структуры не нюхал.



ПРЕВРАЩЕНИЯ

Лукерья выходит на двор, на Арбат,
на дворик и мне на страницы.
Кипят соловьи, снегопады коптят,
сияют простецкие лица.

Идет она мимо ромашек и крыш,
Никитинской ГЭС, пятилеток, афиш,
идет магазином дебелым,
невинным, но винным отделом.

Идет Степанида - уже вдоль реки,
где я загляделся в сиренях.
Неплохи и эти, и те неплохи...
Есть женщины в русских селеньях!

Мы пьем с Б(о)ратынским в росистых кустах
и с Фетом поем мы о страсти...
Идет она дале, меня испытав,
моя монастырная Настя.

Ущербно, как тень, подъезжает в такси,
сквозит в ней сердечная рана...
Но я с ней расстался - любил и мерси!
Ну, с нею - уже с Марианной.



ДЯДИ НОВОГО АРБАТА


               И графоманы говорят,
               что рукописи не горят!

1. Усат и зол, и ненормален, страною вздорно правил Сталин.
2. Так видел умник дядя Павел - чекист, но самых честных правил.
3. И умник заклинал в экстазе: «Не тот в России безобразит!»
4. Был важный вождь - товарищ Троцкий. Он шел не сталинскою тропкой.
5. Он был масштаба мирового и натворил бы он такого!
6. Но тот его с постов отставил и жить под кактусом заставил.
7. Зловредничал, мешал все карты, затеял гадкие теракты!
8. За эти Сталина деянья должны принять мы покаянье.
9. Мы дети культа и Арбата, мы и акулы и телята.
10. Плохие дети неказисто росли в хатенке шовиниста.
11. И в органы стучали, гады! Хорошие росли, где надо.
12. Плохие дети низколобо росли в юрте у юдофоба.
13. И в органы стучали, гады! Хорошие росли, где надо.
14. Начальничками вырастали! И только изредка - стучали...
15. А Киров гладил против шерсти и Киров шел навстречу смерти.
16. Хотя и ехать мог по чину - шофер сломал ему машину.
17. Ах, год арбатского кошмара! ! ! (И у бандюг бывает свара).
18. А айболиты-душелюбы лечили сталинские зубы.
19. Так годы культа шли порочно, но отошли давно и прочно.
20. И кто смакует эти годы, тот огребет златые горы!