Это учебник новаторский. Например, серебряный век здесь истолкован расширительно. Авторы с фактами в руках доказывают: серебряный век в 1917 году не закончился. Многие писатели продолжали творить в его стиле и дальше. Новая литературная эпоха наступила лишь в первой половине 1930-х, когда решением руководства страны было свернуто многообразие литературных групп. Затем образовался единый Союз писателей, была создана теория социалистического реализма и т.д.
Авторы показывают, что кроме привычного — уже ставшего пресловутым! — символа, писатели серебряного века огромное значение придавали приемам художественного синтеза, «новой стилизации», «мнимым неправильностям» и т.п. Эти понятия, глубоко укорененные в отечественной науке и отражающие ключевые культурные реалии, подробно описывались и в ранее выходивших книгах и статьях И. Минераловой и Ю. Минералова.
Основные разделы учебника составляет анализ теории и практики писателей-реалистов, а также наиболее заметных литературных направлений и школ — таких, как символизм, акмеизм, футуризм. Описывается и деятельность литературных групп 1920-х годов. Но суть подхода состоит в том, что у авторов различных творческих позиций, групп, мировоззрений анализ обнаруживает общие черты – черты их культурной эпохи с ее характерными доминантами.
Ряд новых и очень перспективных подходов к изучению литературы начала ХХ века содержит раздел «Русский символизм (теория и практика)». Здесь существенно уточняется (в соответствии с исторической реальностью) бытующее представление о «старших» и «младших» символистах. Так, Валерий Брюсов, вопреки рутинному стереотипу, вполне обоснованно трактуется как «младший», а не «старший» символист, и притом лидер младших символистов. Ведь именно с его сборниками «Русские символисты» (1894, 1895) и возникло движение собственно символистов. Старших звали декадентами, и они начинали гораздо раньше. Стихи «старшего символиста», декандента Мережковского, например, слушал еще Достоевский, когда Брюсову было всего 7 лет. Тут вовсе не «два полюса» символизма, а два поколения, объединенные преемственностью творческих принципов.
Некоторые главы учебника имеют широкое значение — сделанные в них выводы можно применять к анализу все новых литературных явлений. Таков раздел о творчестве Андрея Белого с подробным анализом его «симфоний». Авторам едва ли не впервые в науке удалось детально проследить следующее: в чем, собственно говоря, проявилась в его литературной образности установка на музыкальность и конкретно «симфоничность»? В книге выявлены авторские приемы создания словесного аналога музыкального развертывания содержания. Среди них: фрагментарность и неоднозначность сюжетной основы, повторы и варьирование ряда основных словесно-звуковых образов, характерная для музыки «размытость» семантики, эллиптирование и т.д.
Тщательно анализируют авторы поэтику символизма. Здесь акцент сделан не только на литературном творчестве, но и на теоретических взглядах символистов – на том, что многие годы печаталось в их журналах «Весы» и «Золотое руно». В книге приведено много позабытых, но ярких образцов мировоззрения и эстетики символистов. Например, то, как они стремились достичь в художественном творчестве магической силы — для чего пробовали писать мистерии. Или их понятия о соборности и литургичности настоящего искусства.
Кое-что из этого оказалось значимым даже для писателей, далеких от символизма как литературной школы (Бунин, Куприн, Маяковский, Хлебников и другие). Например, при анализе поэзии Хлебникова важную роль играет соотнесение его идей и образов с мыслями о поэтическом слове и назначении искусства Вяч. Иванова. Подробно, с опорой на мысль авторов о неологизме как «свернутом тропе», выявляется ими и природа словотворчества «будетлянина», одного из наиболее характерных элементов его поэтического стиля.
Историко-литературный материал в учебнике органично сочетается со сведениями справочного и ознакомительного характера. Развертывание единой филологической концепции перемежается вставками с кратким обзором творческого пути тех авторов, чьи произведения детально не анализируются. Важным подспорьем для читателя будет также заключительный раздел книги – «Культурно-исторические материалы», содержащий наиболее значимые статьи и декларации художников слова и теоретиков русского серебряного века: М. Горького, А. Белого, Вяч. Иванова, Маяковского и других.
Выгодно отличается в учебнике и словесная манера подачи материала. Не перегружая читателя нефункциональной терминологией, авторам удалось выстроить в книге нечто вроде «внутреннего сюжета», по сути, делая изложение литературно увлекательным.
Теперь, когда после выхода учебника прошло полтора года, можно говорить и о первых результатах его использования. Обращающийся к книге студент действительно находит в ней свежие трактовки научных проблем, учится нешаблонному прочтению классики. Литераторы эпохи предстают непохожими друг на друга. Причем не только по фактам биографии, а – прежде всего – по стилю, то есть подлинному ключу и к творчеству, и к мировоззрению.
Серебряный век русской литературы и культуры вызывает у современного читателя неослабевающий интерес и споры о его духовной сущности. В ряде черт книга действительно обновляет закономерно консервативный жанр вузовского учебника, ведет спор с устаревшими взглядами, что ныне вполне обоснованно.
Но одно дело научные споры — объективная полемика, беспристрастный анализ. То и другое есть в книге Ю. Минералова и И. Минераловой. Зато нет в ней встречающегося сегодня политиканства, филологического бескультурия и хамства, передергивания вырванных из контекста фраз и слов и т. п. Всему подобному книга активно противостоит.
Вышедший учебник по литературе серебряного века – важный шаг в постижении литературной эпохи рубежа веков.
